Неточные совпадения
Воспоминания — или величайшая поэзия, когда они —
воспоминания о живом счастье, или — жгучая боль, когда они
касаются засохших ран…
Наконец упрямо привязался к
воспоминанию о Беловодовой, вынул ее акварельный портрет, стараясь привести на память последний разговор с нею, и кончил тем, что написал к Аянову целый ряд писем — литературных произведений в своем роде, требуя от него подробнейших сведений обо всем, что
касалось Софьи: где, что она, на даче или в деревне?
Едва Райский
коснулся старых
воспоминаний, Марфенька исчезла и скоро воротилась с тетрадями, рисунками, игрушками, подошла к нему, ласково и доверчиво заговорила, потом села так близко, как не села бы чопорная девушка. Колени их почти
касались между собою, но она не замечала этого.
Я не знаю, почему дают какой-то монополь
воспоминаниям первой любви над
воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь
касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности.
Все мысли и чувства Аграфены сосредоточивались теперь в прошлом, на том блаженном времени, когда была жива «сама» и дом стоял полною чашей. Не стало «самой» — и все пошло прахом. Вон какой зять-то выворотился с поселенья. А все-таки зять, из своего роду-племени тоже не выкинешь. Аграфена являлась живою летописью малыгинской семьи и свято блюла все, что до нее
касалось. Появление Полуянова с особенною яркостью подняло все
воспоминания, и Аграфена успела, ставя самовар, всплакнуть раз пять.
Но в такие минуты мы все слушали ее обыкновенно даже с беспокойством, потому что в ее
воспоминаниях были темы, которых нельзя было
касаться.
Однако бегать не привелось, ибо как ни ходко плыли навстречу молодые
воспоминания, а все-таки пришлось убедиться, что и ноги не те, и кровь в жилах не та. Да и вопросы, которые принесли эти
воспоминания… уж, право, не знаю, как и назвать их. Одни, более снисходительные, называют их несвоевременными, другие, несомненно злобные, — прямо вредными. Что же
касается лично до меня… А впрочем, судите сами.
Но душа моя так полна в это время жизнью и надеждами, что
воспоминание это только крылом
касается меня и летит дальше.
Вдруг его тяжко толкнуло в грудь и голову тёмное
воспоминание. Несколько лет назад, вечером, в понедельник, день будний, на колокольнях города вдруг загудели большие колокола. В монастыре колокол кричал торопливо, точно кликуша, и казалось, что бьют набат, а у Николы звонарь бил неровно: то с большою силою, то едва
касаясь языком меди; медь всхлипывала, кричала.
Воспоминания мои
касаются Первого петербургского кадетского корпуса, и именно одной его поры, когда я там жил, учился и сразу въявь видел всех четырех праведников, о которых буду рассказывать. Но прежде позвольте мне сказать о самом корпусе, как мне представляется его заключительная история.
И затем Глафира Васильевна, не
касаясь никаких
воспоминаний о том, что было в покинутом захолустье, не особенно сухим, но серьезным и деловым тоном заговорила с Гордановым о том, что он должен совершить в Петербурге в качестве ее агента при ее муже.
Этим, думается мне, грешат почти все
воспоминания, за исключением уже самых безобидных, сшитых из пестрых лоскутков, без плана, без ценного содержания. То, что я предлагаю читателю здесь, почти исключительно русскиевоспоминания. Своих заграничных испытаний, впечатлений, встреч, отношений к тамошней интеллигенции, за целых тридцать с лишком лет, я в подробностях
касаться не буду.
Я уже сказал в начале этой главы, что здесь, в этих личных
воспоминаниях, я не хочу повторяться и лишь кратко
коснусь многого, что вошло в мою книгу"Столицы мира".
Немножко и литературных
воспоминаний коснулся Домбрович.
Я их отчасти описал в моей позднейшей повести „Долго ли?“, где я
коснулся тяжелой доли пишущей братии» (
Воспоминания, т. I, с. 394–395).
Что же
касается визитов по Москве на паре волов, то в этом роде как будто что-то было, но в московских преданиях об этом мне никогда не удалось услыхать о такой оригинальной выходке ни малейшего
воспоминания.
И я, чужой, непосвященный и не особенно по природе наблюдательный, уже чувствовал, что и меня
касаются они — эти темные
воспоминания о какой-то горькой ошибке, об утерянном счастье, о печальной неправде.
Долго еще не мог успокоиться Норден и, когда дети уже ушли спать, все еще держал меня в столовой и по мелочам перебирал все
воспоминания вечера: как кружилась мисс Молль и как вертелся Володя, как это было смешно, когда они все встали на колени упрашивать меня. И, доверчиво
касаясь моего колена своею выхоленной барской рукою, близко склонив ко мне свое лицо, которого я до сих пор не успел ни рассмотреть, ни запомнить, он говорил задушевно...